Гефест очнулся, начал приходить в себя, осознание медленно возвращалось, словно пустую плошку, капля за каплей мерно и ритмично наполняла вода. Это было похоже на пробуждение от очень долгого сна, когда мозг уже проснулся, а вот обескровленные конечности, словно сонные мухи, ещё пытаются восстановить подвижность и чувствительность, нервно подрыгивая или брыкаясь.
Предыдущий эпизод этого рассказа по ссылке.
Мужчина сидел в базальтово-чёрном кресле, которое больше походило на трон царя Хаммурапи, а не на рабочее место сотрудника проектного управления. Мужчина поддерживал голову правой рукой, немного сдвинув кожу щеки к височной доле. Он смотрел в два больших прямоугольных монитора, которые возвышались на столе перед ним. На правом экране вращалась объёмная модель двигателя, а на левом – появлялись символы, которые складывались вначале в слова, а затем, подобно звёздам, составляющим созвездия, – в предложения.
Мужчина строчку за строчкой в таблице описывал строение и функционал объёмной модели, техническое задание создавалось для будущих государственных торгов. Вдруг на левом мониторе возникло оповещение – «получено письмо». Мужчина перевёл взгляд на пульсирующий конвертик и скомандовал: «Прочесть». Письмо открылось: это вернулось очередное техзадание, отправленное в управление закупок, оно пестрило яркими, разноцветными пометками. Алым цветом были вычеркнуты марки производителей деталей, малахитовым – помечены дополнения, а ярко-голубым – внесены предложения по изменению формулировок. Мужчина тяжело вздохнул, сжал кулак, но попытался сохранить спокойствие и сдержать себя в руках от разрывавшей его изнутри трёхэтажной брани и мата.
Левый экран опять прорезало оповещение, на этот раз гласившее, чтобы пользователь оторвался от работы, сделал небольшую передышку, зарядку или разминку. Мониторы, спустя пару миллисекунд, заблокировались.
Мужчина нехотя поднялся из-за стола, одновременно с ним встали со своих рабочих мест остальные коллеги из отдела материального обеспечения. Вителий, самый старший и опытный из них, быстренько прохрустев коленками, направился к выходу из кабинета и пропал в коридоре. К владельцу базальтового трона лёгкой, пружинящей походкой бывшего боксёра направился короткостриженый товарищ. Он был невысок ростом, но тяжёл и крепок словно бык, с лёгкой щетиной и квадратной челюстью, словно высеченной из гранита.
– Габриэль, ты чего такой хмурый? – спросил бывший спортсмен, широко расставив ноги и скрестив на груди мускулистые руки.
Габриэль внимательно посмотрел в лучащиеся теплом карие глаза коллеги, в уголках которых уже проступила тонкая сетка морщинок, и нехотя ответил:
– Надоело всё, абсолютно всё.
– Но-но, не раскисай, пойдём, бахнем по кофе, – спортсмен, которого звали Адриан, хлопнул товарища по плечу и, ухватив за костлявую руку, потащил в кафетерий. Сопротивляться его напору было то же самое, что пытаться остановить цунами, поэтому Габриэль подчинился упрямству коллеги.
Пока они передвигались по длинному коридору административного здания, застеленному традиционной красной ковровой дорожкой, Адриан не унимался:
– Ну, чего ты расстроился? Снова техзадание вернули? Это нормально, бывает.
– Знаешь, эти бумагомараки абсолютно не знают и не понимают нашей работы…
– Да, знаю, они пороху ни разу не нюхали, всегда мы их прикрываем, а порой и покрываем.
– Ну, это же дикий маразм, убирать из описания двигателя маркировку сплавов стали и металла под предлогом, что это ограничивает конкуренцию среди участников рынка. Или описывать не конкретные размеры изделия, а указывать характеристики «не менее» и «не более», чтобы опять же не ограничивать предлагаемый ассортимент или пресечь предполагаемый монопольный сговор.
– Не парься, пиши не поставку товара, а изготовление, тогда можно будет указать конкретные параметры.
– Ты же знаешь, что это не прокатит, ведь тогда нужно будет привлекать к торгам экспертные организации, а значит, платить за экспертизу ещё и им, а наше руководство удавится за лишнюю кредитку. Каждый раз какое-то беличье колесо, то Земное правительство новый декрет издаст, что приобретать двигатели и иные запчасти для космолётов можно только у панконтинентальных производителей, а не получать с заводов из пояса астероидов. И всё красиво, под предлогом стабилизации и развития отечественной экономики, хотя я не припоминаю, чтобы Астероидная федерация выходила из состава Солнечной конфедерации.
Они взяли по стаканчику кофе, Адриан прихватил коробку со слоёным печеньем из кабинета и парни уселись на высокие барные стулья вокруг круглого стола.
– Ты бы так сильно не налегал на печенье, – ухмыльнулся Габриэль, – а то форму растеряешь.
– Нормально, я уже не мальчишка, могу и пузико отрастить.
– Смотри, чтоб жена из дома не выгнала за пузико-то.
– Не выгонит. А вот тебе бы поправиться не помешало, а то худой как Кощей, скоро глаза западут в череп и будешь по коридорам ходить, как зомби, искать иглу с яйцом, – Адриан вытянул руки перед собой, пустил слюну по краю губы и начал издавать утробные звуки, в которых можно было разобрать слово «мозги».
– Худею от нервов, нервы, нервы, нервы, надоела бессмысленная и бесполезная работа.
– Ну, что поделать, это наш крест, – глубокомысленно заявил Адриан и проглотил очередное печенье.
– Всё надоело. Пишем-пишем технические задания, стараемся, потом эти «умники» из закупок всё удаляют, контракт выигрывает какой-нибудь «дурачок», у которого нет ни оборудования, ни опыта, ни сотрудников – ничего. И который пытается продать нам свинец по цене вольфрама.
– Или золото – по цене вольфрама.
– Не без этого.
– Или поставщик соглашается на условия контракта, а потом начинает канючить, что не посчитал транспортировку, разгрузку, сборку и пуско-наладочные работы. Пожалуйста, примите товар так, я ведь прогорю, фирма развалится, а у меня жена, семеро детей, да я вообще и старикам своим помогаю, и благотворительностью целыми днями занимаюсь, и т.д. и т.п.
– Ну да, это классика.
– И что ты хочешь, искать другую работу? Сейчас кризис, Габриэль, нам вообще с тобой повезло, что нас пока что не заменили роботами или 3-D принтерами. И попомни моё слово: изобретут бородатые инженеры-самоучки какую-нибудь очередную систему нейроинтеллекта, и мы с тобой пойдём мести улицы.
– Не пойдём, улицы уже давно метут роботы-дворники.
– Да, – тяжело вздохнул Адриан, заедая стресс очередной печенюшкой, – а всё начиналось с роботов-пылесосов. Помнишь, как ты радовался, когда купил себе эту забавную игрушку?
– Было дело. Кот радовался больше всех.
– Ну, так куда ты намылился, или опять мысли и мечты вслух?
– Нет, я решился, Адриан, уволюсь после Нового года, – твёрдо сказал Габриэль и в подтверждение своих слов пристукнул маленьким кулаком потомственного интеллигента по столу. Адриан молча ждал продолжения, – я решил, что хочу заняться чем-то полезным, хочу поучаствовать в проекте Хомо Супериор.
– Ты с дуба рухнул? – Адриан аж подавился, он долго кашлял, покраснел, хлебнул горячий кофе, обжёгся, но, отдышавшись, продолжил. – Ты хочешь завещать своё тело науке?
– Не совсем, я хочу попробовать пройти испытания, чтобы отправиться покорять космос.
– Как пафосно звучит, не находишь? Наша работа – это же тоже покорение космоса, правда, из кресла тёплого кабинета. Габриэль, они из тебя подопытную свинку сделают или крыску. Кем ты больше хочешь быть?
– Я с тобой не согласен…
– Я не закончил, – жёстко прервал коллегу Адриан, – ты станешь мозгом в баночке, слышал о таких? У этих ребят извлекают мозг и помещают его в колбу, а к нему крепят электроды и давай посредством электрических зарядов тебе показывать, что ты «видишь» и «слышишь». И гоняют тебя как зомби.
Габриэль рассмеялся.
– Ты сейчас почти процитировал мысленный эксперимент Хилари Патнэма. Если верить ему, то у нас и сейчас нет достаточных оснований, чтобы быть уверенными, что нас уже не заперли в банку и окружающая реальность является лишь проекцией, которую нас заставляют представлять посредством электродов или, ещё чего похуже, может, психотропных веществ.
– Да ну тебя, – отмахнулся Адриан, – вот подсадят твой мозг другому дядьке в тело, будешь знать, ещё вспомнишь мои слова.
***
Гефест очнулся, начал приходить в себя, осознание медленно возвращалось, словно пустую плошку, капля за каплей мерно и ритмично наполняла вода. Это было похоже на пробуждение от очень долгого сна, когда мозг уже проснулся, а вот обескровленные конечности, словно сонные мухи, ещё пытаются восстановить подвижность и чувствительность, нервно подрыгивая или брыкаясь.
Кто-то яростно пытался достучаться до него. Снова и снова повторял его позывной и звание. Наконец, Гефест понял, что к нему взывает Ахилл.
– Я в норме.
Датчики просканировали капитанский мостик. Гефест «увидел» Ахилла, замершего у противоположной стены. Тела клонов, отцепившись от ремней кресел зоны трансплантации, плавно вращались вокруг своей оси, как забытые воздушные шарики.
– Что произошло? – спросил Гефест.
– Похоже, сбой в системе жизнеобеспечения экзоскелета, – предположил Ахилл, – я зафиксировал мощную электромагнитную вспышку, которая вырубила Вас и меня тоже.
– Очень странное ощущение, словно я забыл всё, что знал. Раньше сбоев никогда не было.
– Всё бывает впервые, – философски заявил Ахилл.
– Надо возвращаться, – Гефест указал в сторону клонов, – этим мы уже ничем не поможем.
– Есть проблема.
– Что случилось?
Ахилл, чтобы долго не объяснять, переслал всю имеющуюся у него информацию шефу.
Гефест увидел, что гравитационный коридор, тянущийся от «Тайги» к «Андорре» отстыковался, а космолёт перестал отвечать. Все отправленные Ахиллом запросы поступали в центральный блок «Тайги», но ответы корабль не давал.
– Проклятье, похоже, вспышка каким-то образом повредила звездолёт. Ахилл, попробуй раскочегарить «Андорру», возможно, нам придётся лететь на ней.
Экзоскелет второго пилота снова подключился к центральному пульту и замер в нерешительности.
– Командир, – начал он, – «Андорра» продолжает полёт, она движется, мы удаляемся от «Тайги»…
– Каким образом?
– Не знаю, не уверен, звездолёт притягивает один из трёх светлячков, мы дрейфуем прямо к одному из этих «мигающих огоньков».
– Скорость?
– Сорок тысяч километров в час, и мы постоянно ускоряемся.
– Когда мы достигнем светлячка?
– Если будем двигаться с тем же постоянным ускорением, то дней за тридцать по общему бортовому времени доберёмся.
– Так себе перспектива.
«Андорру» резко дёрнуло, если бы не примагниченные к палубе ноги экзоскелетов, Гефест и Ахилл могли бы оставить память о своём существовании в стенных панелях и переборках.
– Скорость быстро нарастает, – отрапортовал Ахилл.
– Вижу, – перед мысленным взором Гефеста появился график экспоненты скорости времени, – мы либо столкнёмся с одним из светлячков, либо их притяжение разорвёт космолёт на куски. Подключи меня к «Андорре».
Ахилл передал управление командиру.
Гефест впервые за долгие годы провалился в собственное подсознание, вызвав в памяти воспоминания. Существо, сегодня носящее древнегреческое имя бога огня и кузнечного ремесла, не всегда являлось смесью человека и тихоходки. Множество поколений назад, после первых экспериментов в проекте создания высшего человека, исследователи пришли к выводу, что для стабильного функционирования и поддержания жизнедеятельности экзоскелета с хомо супериор внутри, следует упаковывать личность испытуемого на задворки сознания, чтобы переживания и эмоции из прошлой жизни не мешали и не тревожили участника эксперимента. Первые же попытки дали положительные результаты, и работы по «тушению» эмоционального опыта индивидов были продолжены. Однако у Гефеста и других высших людей сохранялся «ключик» к кладезю с информацией и воспоминаниями подавленной личности.
Гефест обратился к Габриэлю, инженеру-проектировщику первых межсистемных звездолётов. Гефест всегда доверял и ценил воспоминания, опыт и навыки своего бэта-соратника больше, нежели информацию, поступающую из облачного хранилища знаний, тем более нейронные связи и процессы коллективного сознания обрабатывали вопросы быстрее любого компьютера, кроме, пожалуй, квантового, который до сих пор оставался лишь красивой теоритической моделью.
Габриэль тут же откликнулся:
– Попробуй затормозить, используя двигатель. Дай обратную тягу, и мы вырвемся из гравитационного захвата или, по крайней мере, сможем сбросить процентов пятьдесят от скорости. «Андорра» – великолепный звездолёт класса три А «Сеятель», сконструированный и построенный Тэк-технолоджи, с меняющими направления двигателями, отсюда, кстати, и её название – «лесистая местность». «Сеятели» использовались во время первых попыток терраформирования планет дальнего космоса.
– Спасибо за историческую справку, Габриэль, ты как всегда бесподобен, – поблагодарил Гефест.
Весь обмен запрос-ответ вряд ли занял больше миллисекунды.
Гефест попытался запустить двигатели, но система упорно продолжала хранить молчание. Автоматику и дублирующие системы напрочь заклинило. Переключение на ручное управление также бездействовало. Время сближения ускорялось, скорость движения «Андорры» нарастала.
– Продолжай пытаться оживить корабль, – приказал Гефест Ахиллу.
А сам направился к шлюзовым камерам. Выходить в открытый космос Гефесту было не впервой, он никогда не волновался по этому поводу, потому что был уверен в функционале и возможностях экзоскелета.
Шлюзовой отсек располагался под нижней палубой, его массивные раздвижные двери выходили к соплам. Гефест довольно быстро добрался до аварийного рубильника и, разблокировав одну из гермодверей, вручную раздвинул створки. Экзоскелет не испытал каких-либо трудностей во время перемещения, легко одолев весившую под центнер дверь. Гефест отключил инфракрасный визор, вооружившись старым добрым освещением мегаватных ламп.
Теперь задача стояла посложнее, Гефесту следовало развернуть сопла, это чем-то напоминало действия наводчика в башне древнего танка, не оборудованного даже электроприводом. Время утекало в бесконечность, а звездолёт несло навстречу неминуемой гибели.
Гефест поймал себя на мысли, что неудержимо смеётся.
«Вот же глупость», – думал он, – «все передовые технологии человечества ничто по сравнению с мускульной силой».
Однако, как он ни пытался поменять направление сопл, ничего у него не выходило. Ахилл не на шутку тревожился, звездолёт начинало колошматить, создавалось ощущение, что вот-вот «Андорра» просто развалится на части.
– Скорость снижается, – пришло радостное сообщение от второго пилота, или это Гефест по привычке промаркировал его оттенком радости и облегчения, как он всегда делал, воспринимая поступающие данные, – курс выравнивается, мы направляемся к центральному световому пятну, я пытаюсь просканировать объекты, но они словно экранированы.
– Ладно, я возвращаюсь.
Гефест медленно преодолел нижнюю палубу, разглядывая в свете ламп экзоскелета чаны с несформировавшимися клонами, и проследовал на палубу к Ахиллу, однако буквально застрял в дверях. Датчики и сканеры эксзоскелета сохраняли спокойное молчание, Ахилл возвышался у центрального пульта, клоны продолжали циркулировать в невесомости, а лампы Гефеста освещали странное существо, похожее на слоёный, из груды металлизированных птичьих перьев, сфероид. Неизвестный предмет или создание парило у левой переборки, не подавая какого-либо вида жизнедеятельности.
Продолжение рассказа по ссылке.
Источник:
