Сергей Хестанов. Автор фото: А. Федоров. Иллюстрация: sia.ru
В ближайшие месяцы экономика продолжит жить в состоянии сильного стресса. Это будет новая реальность, но не факт, что в конце пути нас ждут ужасные вещи, считает известный экономист Сергей Хестанов.
На прошлой неделе в Екатеринбурге прошел Форум экономически активных горожан «Новые вызовы для домохозяйств. Стратегии развития и поддержки бизнеса Свердловской области», организованный изданием «Эксперт-Урал» при информационной поддержке . Одним из приглашенных спикеров стал Сергей Хестанов, советник генерального директора компании «Открытие Брокер» по макроэкономике, доцент кафедры финансовых рынков и финансового инжиниринга РАНХиГС (г. Москва).
Он ответил на самые актуальные вопросы, касающиеся экономики и будущего нашей страны. приводит главные моменты этого разговора.
Что нас ждет в ближайшее время?
— С точки зрения макроэкономики в следующие три-четыре месяца нас, вероятнее всего, ждет определенная турбулентность, интрига с тем, как перестроятся цепочки поставок той или иной продукции. Но чего-то ужасного, то есть гораздо более тяжелых санкций, чем те, с которыми мы столкнулись недавно, ждать не нужно. Да, нас ждет новая реальность с новыми ценовыми уровнями, новым курсом рубля, новой доходностью ценных бумаг и прочими показателями, но более понятная картина сложится осенью. А пример такой страны, как Иран, нам показывает, что регулярные санкции не являются препятствием для того же рынка ценных бумаг.
Отношения Россия–Китай — главная экономическая перспектива страны?
— Безусловно, отношения России с Китаем получат дополнительный импульс к развитию — они явно покажут положительную динамику, и тем российским компаниям, которые в своей производственной деятельности использовали западные разработки, узлы или агрегаты, стоит посмотреть в сторону китайских аналогов.
Российская нефть будет продаваться только за рубли?
— Вопрос сложный, но, кратко говоря, подобных прецедентов ранее не было и позиции стран Евросоюза на этот счет очень разные. На мой взгляд, ситуация настолько близка к раскладу 50/50, что нужно просто подождать реакции, как принято выражаться, наших западных партнеров.
Что вы думаете о будущем Санкт-Петербургской биржи и доступе российских инвесторов к иностранным акциям?
— Вопрос открытый, это тот случай, когда нужно подождать выработки какого-то решения. Чисто аналитически ситуацию по бирже и зарубежным акциям спрогнозировать невозможно — какое-то решение будет найдено, но какое, обсуждать рано.
В акции каких компаний сейчас нужно вкладываться?
— Ответ вполне традиционный — во-первых, необходимо посмотреть на компании с точки зрения того, как изменится их выручка в ближайшие три-четыре месяца (именно за это время обычно успевают перестроиться цепочки поставок готовой продукции), во-вторых, те компании, которые будут минимально затронуты турбулентностью, скорее всего, в ближайшие годы будут явными фаворитами.
Новые правила в отношениях власти и бизнеса — какими они могут быть?
— Скорее всего, эти правила тоже изменятся: будут выделены приоритетные направления бизнеса, приоритетные компании внутри этих направлений, которые и получат явные преференции. Весьма вероятно, что отдельно будут выделены компании, которые работают в IT-сфере, как приоритетные.
Какие из мер поддержки бизнеса сейчас необходимы?
— Это однозначно снижение налогов, а в отдельных сферах — и послабления в регулировании: все-таки одна из традиционных бед российского бизнеса — это жесткая и очень развитая система регулирования.
За какими отраслями в новой экономической реальности будущее?
— Нужно все-таки подождать, когда пройдет адаптационный период. Но какой-то радикальной перестройки в отраслях российской экономики, скорее всего, не произойдет.
Сможет ли российский бизнес закрыть освободившиеся ниши?
— В силу возраста я очень хорошо помню кризис 1998 г. — тогда рубль подешевел намного сильнее, чем сейчас, — примерно раза в три. Значительная доля импортной продукции стала для большинства россиян банально недоступной — подорожала очень сильно. И это открыло большие возможности для российских производителей. Поэтому те, кто сейчас сумеет предложить потребителю отечественную продукцию — пусть и со скромными характеристиками, но по более доступным ценам, скорее всего, получат определенное рыночное преимущество.
Например, после кризиса 1998 г. встала с колен отечественная пищевая промышленность. Могу поделиться примером из своего опыта — я работал тогда с российским производителем мороженого: до этого они жестко конкурировали с западными производителями, а в 1998-м сумели занять значительную долю рынка и держат ее до сих пор. Сейчас из-за снижения доступности импортной продукции действительно открывается большое количество рыночных ниш, будем надеяться, что часть российского бизнеса сможет их занять.
Отечественный автопром — всё?
— Российский автопром точно ждет перестройка — ему придется сократить использование каких-то технологических агрегатов, производимых на Западе, и ориентироваться либо на собственные силы, либо на китайских партнеров.
Рынок продовольствия вызывает опасения?
— Разумеется, на рынке продовольствия российским компаниям придется поменять свои технологии, если они будут лишены западных разработок. Это касается средств защиты растений, семян, упаковочных материалов. С одной стороны, будут использоваться российские аналоги — там, где они есть, а если таковых не найдется — придется искать аналоги в странах Азии, которые не поддерживают санкции в отношении России.
Стоит ли россиянам возлагать надежды на «любимый» доллар?
— До 9 сентября, пока будет действовать особый валютный режим, лучше взять паузу. В текущем моменте ставки по рублевым вкладам в российских банках достаточно конкурентны — даже учитывая ослабление рубля. Мне кажется, серьезно пересматривать свою политику в области валют нужно не раньше, чем хоть как-то либерализуется тот валютный режим, который в экстренном порядке установлен сейчас.
Курс рубля — что впереди?
— Здесь имеет смысл говорить о краткосрочном прогнозе — при прочих равных условиях курс рубля будет где-то вблизи текущих значений. Промежуточное равновесие при том валютном режиме, который действует сейчас (а режим очень жесткий), рубль более-менее нащупал — у него нет оснований ни к укреплению, ни к ослаблению, но опять же — такая картина останется, если не будет каких-то действий со стороны наших западных партнеров.
Грозит ли серьезное падение российскому ВВП?
— Что касается ВВП, а также инфляции, то это два вопроса, которые чаще всего задают макроэкономистам, и ответы на них нужны всем — и гражданам, и бизнесу для корректировки своих бизнес-планов. Но в текущей ситуации ответить на них почти невозможно — макроэкономика оперирует временными отрезками начиная от квартала, а адаптационные процессы только-только начались.
Максимум, что я могу сделать — дать очень широкую вилку: если речь идет об инфляции, то тут оптимистичный прогноз может быть 18-20%, а пессимистичный — процентов 40, с важной оговоркой, что в жизни, как правило, не случается ни самого оптимистичного, ни самого пессимистичного прогноза — жизнь находится прямо посередине.
По динамике ВВП еще сложнее — дело в том, что мы не знаем, как наши западные партнеры отреагируют на предложение покупать наш газ за рубли — это все же новация, такого раньше не было.
Ранее я часто оглядывался в прошлое, потому что история обычно повторяется — особенно это касается экономической истории, это довольно сильно помогает понять, что нас ждет в будущем. Но некоторых нынешних новаций в прошлом не было, и как будут развиваться события, неизвестно. Поэтому условно, с некоторым набором оговорок, я могу назвать цифру возможного спада российской экономики в районе 8% и при этом оговорюсь, как многие экономисты, — такой спад возможен при «прочих равных условиях». А условия пока не соответствуют «равным».
Европа откажется от российских нефти и газа или это только риторика?
— Мне кажется, за короткое время это технически невозможно сделать. Существуют карты, на которых видно, какую долю Россия занимает на нефтяном и газовом рынках, и российскую нефть технически заменить довольно сложно.
Простейший пример — значительная часть стран Восточной и даже Западной Европы получает российскую нефть по трубопроводу «Дружба», который был построен еще при СССР, во времена функционирования Совета Экономической Взаимопомощи. Он проходит через Польшу, Чехию, Словакию, Германию, многие нефтеперерабатывающие заводы строились с привязкой к этому нефтепроводу и не имеют достаточно мощностей для подвоза нефти ЖД-цистернами. Конечно, железнодорожные пути можно построить — это несложно, но опять же нужно время, примерно год.
С газом еще сложнее. За десять лет после знаменитой сделки Запада и СССР «Газ-трубы» была построена сеть магистральных газопроводов от Уренгоя до Западной Германии, множество стран зависит от российского газа более чем на 50%. Речь почти обо всей Восточной Европе, Финляндии. Даже если эти страны, игнорируя ценовые соображения, захотят перейти на какой-то другой газ, то технически это будет сделать сложно. Опять же — если измерять годами, то такой переход возможен, но если брать за временной горизонт месяц, то это, мне думается, фантастика.
Подготовил Сергей Кочнев
Источник: