Мало кто сомневался, что предложенное Москвой 36-часовое рождественское перемирие станет исключительно односторонним. Но практически никто, вероятно, не мог даже предположить, какую реакцию эта инициатива, милосердная и великодушная, вызовет там и у тех, кто себя самоназначил защитниками добра и справедливости.Киев немедленно — многократно и громогласно, чтобы в курсе были уже просто все, — перемирие отверг. Официальный Лондон сообщил, что решение российского главнокомандующего, по выражению Форин Офиса, «не приблизит «перспективы мира».Не понравилась российская инициатива и Госдепу, от которого, разумеется, не мог отстать и Брюссель, сказав (и это реально перл), что «не доверяет перемирию, объявленному в одностороннем порядке». Слова про недоверие, которое имеется у изолгавшейся по всем позициям общеевропейской дипломатии, можете не сомневаться, обязательно войдут в историю.Реакция наших внешнеполитических оппонентов на абсолютно естественный жест, на абсолютно естественное милосердие, как лакмус, проявила не только все мрачные изъяны западного коллективного бессознательного, но и, с другой стороны, показала нам, нам всем, все то, с чем и с кем России приходится сегодня сражаться.Мир, который до сих пор воображает себя пупом земли, считая, что все и вся вертится, чтобы удовлетворить его хотелки, и как максимум после удовлетворения этих хотелок разрешающий войти к себе в лакейскую — ну чтобы ему еще разок, так уж и быть, отполировали ботинки, — вообще забыл, что человеческая цивилизация (вне зависимости от географии) держится на совершенно ином фундаменте. Что общество, цивилизационные идеалы поддерживающее, живет по абсолютно иным законам и принципам. Речь не о томах юридических уложений, а о повседневных поступках и чувствах. Это милосердие. Это мужество. Это солидарность. И это сочувствие.Россия совершила поступок, за которым сила и убежденность в правоте. Запад ответил словами, в которых страх смешан с растерянностью, как бы это не пытались скрывать отполированные бездушные формулировки.Да, бездушные. Те, что без души. Потому что лишь бездушие и пустота могут толкать в день, когда верующие, как, кстати, и неверующие тоже, хотят отметить значимый для них самих и для их семей праздник, на полное обесценивание этих желаний. Потому что — какие-то там православные, да еще по какому-то своему календарю живущие, чего о них переживать-то?Те, кто без души, выдвинули зато встречную инициативу. И тоже накануне Рождества. Париж намерен загнать Киеву легкие колесные танки, которые, правда, пришлось бы так и так утилизировать, поскольку истекли все сроки использования, а США с Германией оказались менее скаредными — но там и экономики помощнее, как и ВПК. Вашингтон поставит БМП Bradley, Берлин с царского плеча отдаст батарею Patriot.Собственно, именно это и есть ответ на российское односторонее 36-часовое прекращение огня. Не ухмылки дипломатов, а циничный ход политиков, который ведет не к «перспективам мира», а к перспективе гибели тех и там, кого и где Запад, по его словам, «поддерживает в борьбе за свободу и, конечно же, демократию».Завравшийся и живущий в им же самим созданной мифологии, потерявший все связи с реальностью Запад, не то что не хотел — он и не мог понять, зачем русские вводят одностороннее прекращение огня. Запад так давно существует в условиях войны всех против всех, что там, по обоим берегам Атлантики, вообще не могут сообразить, как это так: взять и сказать, что мы по всей линии боевого соприкосновения на 36 часов не будем вести огонь.В день, и это подчеркнуть нужно все-таки, большого религиозного праздника.Поскольку в дни больших религиозных праздников, а также в дни, им предшествующие, в Европе — в частности, во Франции — обстановка, наоборот, накаляется настолько, что учреждения культа (соборы, например, или синагоги) охраняют специальные подразделения полиции и жандармерии. Как, к примеру, это было на прошедшие Хануку и Рождество. Так выглядит сегодня во Франции, где про терпимость поют круглосуточно штатные пташки политкорректности, общественное согласие. Консенсус, так сказать.В мирное время в государстве всех свобод право верующих на спокойное посещение рождественских и ханукальных служб должны были охранять вооруженные до зубов полицейские и жандармы. Да-да, мы в курсе угрозы терроризма, но проблема же гораздо глубже, чем стремление фанатиков уничтожить тех, кто иначе живет и верует.Те самые чувства верующих (всех религиозных конфессий), на защите которых сегодня в России стоит закон (и статья в УК), в Европе оскорбляются настолько регулярно, что общество уже давно забыло, что такое уважение к вере в принципе.Пожар, едва не уничтоживший парижский Нотр-Дам, возник не по злому умыслу, а потому, что тем, кто ремонтировал знаменитую и драгоценную дубовую опалубку, приспичило покурить на стропилах. Непогашенный окурок (а это основная версия до сих пор идущего следствия) привел к тому, что наблюдал весь мир, прилипнув к экранам. К трагедии, когда одна из главных святынь католичества превратилась в руины. И — как символ боли для всех — рухнувший шпиль.Который нужно было восстановить. И тут начинается отдельная история. Про то, как все проекты курировал Елисейский дворец. Про то, как тогдашний министр культуры во время встречи с Брижит Макрон узнала, что президентская чета остановила свой выбор на архитектурном решении, которое предполагало, что абрис возможного нового шпиля не оставлял никаких сомнений в том, что это фаллос, устремленный вверх. А в основании шпиля-фаллоса — две тестикулы. Тоже золотистого цвета. Розлин Башло (а именно она тогда руководила французским минкультом) говорит, что ей пробивание головой стены, чтобы добиться утверждения проекта восстановления прежнего шпиля, вышло в большую политическую копеечку, поскольку отношение к ней на самом верхнем этаже власти изменилось радикально.Люди, относящиеся к собственной святыне и к собственной памяти так, как это делает практически весь европейский истеблишмент, разумеется, не могут понять и никогда не поймут, во-первых, почему русские, как один, вышли на защиту всего, что им дорого. Поэтому в глазах европейцев мы ведем себя как дикари. И как варвары. Во-вторых, европейцы не понимают и никогда не поймут, что сила — она отнюдь не в количестве разнообразных bradley и patriot, поставленных, чтобы убивать и нападать. На нас.Наша сила — в великодушии. Прежде всего. Наша сила — в милосердии. Наша сила — в том, что даже во время сражения существуют идеалы, согласно которым в день, когда празднуют рождение, мы не хотим убивать.Наша сила — в том, что даже в момент проведения спецоперации мы все остаемся людьми.А еще мы понимаем, что религия поддерживает тех, кому сегодня очень трудно. Что вера помогает приблизить победу. Что мужество совсем не в раздувании щек и не в нарочито тяжелом взгляде, а в том, чтобы в итоге достойно справиться с ношей сделанного выбора. Выбора в пользу идеалов добра. И подлинной свободы, а не той, при которой церковь охраняет наряд полиции.Россия, пусть и медленно, постепенно, но спокойно и уверенно строит эру милосердия. Ту, что заложена не только в Евангелии, но и в политике. Поэтому, собственно, в Сочельник и в Рождество Россия сказала: в эти 36 часов будет перемирие, кто бы что ни говорил и ни думал. Маленький мир. Короткий. Мир входящему!
Источник:
